Письмо 4

Моя полночь в Париже.

Вместе с моими спутниками, мы спрятались в толпе под башней Эйфеля, как сбежавшие из дома дети. Незваные гости, нагрянувшие на чужую вечеринку.

Под утро, когда французские песни и дымы травокуров на Марсовом поле растаяли ранним туманом, я подумал:

Кто, есть кто, на рынке общества?

Кто грубо склепанная подделка, продающаяся по цене оригинала? Кто непривлекательный товар, завернувшийся в яркий целлофан? Кто выставляет напоказ сочные бока, пряча поддернутую гнилью сердцевину? А кто скрывается в тени, боясь явить исконную натуру, не пользующуюся спросом у изголодавшейся толпы?

Торг идет. Товар раскупает товар.